Краеведческие чтения - 2023
Ольга Дёгтева
Каллистов Александр Александрович (1893-1965), священник Успенской церкви села Бортсурманы
Иерей Александр Каллистов родился в 1893 году в селе Столбищи Сергачского уезда (ныне Пильнинского района). Его отец, священник Александр Иванович Каллистов, до революции служил в селе Смирново Шатковского района.
В 1915 году Александр Каллистов окончил Нижегородскую духовную семинарию, а после женился и принял сан священника. Сначала он служил в селе Глухово Ардатовского района, а затем весьма быстро перешел на приход в село Шиманеевка Васильсурского уезда. К 1917 году он был удостоен первых священнических наград — набедренника и скуфьи.
Начиная с 1919 года отец Александр стал служить в селе Бортсурманы. Благодаря ему после революции этот приход выстоял и сохранился. Об этом свидетельствуют сохранившиеся документы о регистрации церкви и Приходского совета в органах власти Курмышского, а затем и Сергачского уезда. Отец Александр лично писал и составлял многие официальные бумаги касательно Успенской церкви. У него был очень красивый каллиграфический почерк. Естественно, что активная позиция настоятеля, который служил ревностно и объединял вокруг себя прихожан, была неугодна новой власти большевиков.
Семья отца Александра состояла из четырех человек: жена Ольга Михайловна 1896 г. р., дочь Людмила 1916 г. р., сын Борис 1919 г. р. и сын Николай 1923 г. р.
Сослуживцами отца Александра в Успенском храме в разные годы были три диакона. Сначала, до октября 1928 года, это был Евгений Александрович Рябчиков; затем Малиновский Леонид Павлович, а после – Христофор Александрович Розин (ставший впоследствии священником, расстрелян 14.12.1937 года).
10 марта 1932 года отца Александра арестовали сотрудники НКВД вместе с церковным старостой, жителем приходской деревни Рословка — Егоровым Михаилом Григорьевичем (1877 г. р.). Арестовали также и члена церковно-приходского совета Ефремову Евдокию Игнатьевну (1891 г. р.), жительницу деревни Ягодинка. Обвиняли их в антисоветской деятельности.
На допросах в районном НКВД виновным себя в предъявляемых ему обвинениях отец Александр себя не признавал.
Заседанием особой Тройки ОГПУ Нижкрая от 10.07.1932 года он был приговорен к пяти годам концлагеря.
В каком из лагерей и где именно отец Александр отбывал незаслуженное наказание от государственной власти, не известно. Со слов же его внука Георгия Владимировича Королева, бывший бортсурманский священник работал в качестве заключенного на строительстве Беломорканала.
Староста Успенского храма Егоров Михаил был выслан сроком на три года в Синегорский район Кировской области (тогда этот отдаленный северный район входил в состав Нижкрая).
После освобождения из лагеря отец Александр вернулся в Бортсурманы. Все эти годы его ждали матушка и прихожане. В 1937 году он решил переехать в соседний Спасский район, и поэтому в Успенском храме стал служить священник о. Михаил Чертыковцев. Последний дал про отца Александра такие показания:
«По приезде меня в Мальцевский приход я познакомился с попом Каллистовым Александром Александровичем, служившем в Бортсурманской церкви. Последний подает Феофану [митрополиту — прим. авт.] рапорт о переводе его в Спасский район, одновременно подаю и я рапорт Феофану Тулякову о переводе меня в Бортсурманский приход. Феофан нашу просьбу удовлетворил, и мы остались довольны».
«У Каллистова Александра Александровича я, Чертыковцев, был два раза: 1-й раз на похоронах его тестя, его мы отпевали вдвоем, после чего выпили, вели разговоры. 2-й раз я был у него на похоронах [видимо на его новом приходе – прим. авт.], но его дома не застал, он был арестован, за что я не знаю. Он у меня был в 1937 г. перед отъездом из Курмышского района в Спасский район. Здесь чай не пили и не выпивали».
Из этого следует, что отца Александра арестовывали во второй раз в 1937 году, однако обстоятельства этого ареста и его последствия на сегодняшний день не известны (в официальной Базе репрессированных это дело не значится). Достоверно известно только то, что его не расстреляли, а отправили в исправительно-трудовой лагерь. Это было время большого террора, когда практически все духовенство Нижегородской епархии было репрессировано. Уже после войны он вместе с супругой проживал в деревне Великово Владимирской области, недалеко от Гороховца.
По воспоминаниям Георгия Владимировича Королева, его бабушка Ольга Михайловна Каллистова работала заведующей швейной мастерской, а Александр Александрович исполнял в ней обязанности сторожа и истопника. Мастерская эта располагалась в большом деревянном доме, принадлежавшем трем сестрам. В одной части дома жили хозяева, в другой была сама мастерская, из которой был вход в комнату, где проживали супруги Каллистовы вместе с внуком Владимиром. Потом они смогли выстроить в Великове свой собственный дом.
В конце 1950-х годов у Ольги Михайловны случился инфаркт, и тогда они дом продали и переехали жить к дочери в город Горький. 12 февраля 1964 года матушка Ольга умерла, а на следующий год, 6 сентября 1965 года, отошел ко Господу и Александр Александрович (после перенесенного инсульта он долго был лежачим больным). Похоронили их рядом друг с другом, на кладбище Марьина роща.
По-разному сложилась и судьба детей отца Александра. Борис Александрович Каллистов воевал в годы войны, попал к немцам в плен, бежал. После почти всю жизнь проработал шофером на грузовых машинах. У него остался сын Владимир, которого вырастили дедушка с бабушкой. После школы он окончил речное училище. Работал на заводе «Красное Сормово». Борис Александрович умер в конце 1980-х годов.
Людмила Александровна Каллистова (в замужестве Королёва) работала бухгалтером в различных организациях. На пенсию вышла главным специалистом Приокского РОНО г. Горького. Умерла 3 апреля 2007 года. Она и брат Борис похоронены в одной ограде вместе с родителями на кладбище Марьина роща.
Николай Александрович Каллистов был военным, служил в ВМФ в Гатчине. Во время Великой Отечественной войны он пропал без вести.
Источники:
- ЦАНО. Ф-р. 2209, оп. 3, д. 15372 (1937 год).
- ЦАНО. Ф-р. 2209, оп. 3, д. 17468 (1932 год).
- ГАНО (г. Арзамас) Ф-р. 2043, оп. 4, д. 15.
- ГАНО (г. Арзамас) Ф-р. 2044, оп. 1, д. 94.
- Воспоминания Георгия Владимировича Королева (г. Нижний Новгород).
Документы общины Успенского храма села Бортсурманы. 1920-е годы:
Священник села Бортсурманы Чертыковцев Михаил Сергеевич (1880-1937)
Священник Михаил Чертыковцев родился 3 ноября 1880 года в селе Слобода Сарбай в Самарской губернии, в крестьянской семье. Обучался в сельской школе, а затем окончил в Оренбурге Пастырско-миссионерскую школу.
Вот как он сам рассказывал про себя во время допроса в 1937 году:
«Занимался крестьянством до 1903 года, после чего поступил псаломщиком в своей слободе <…>. В 1911 году был произведен в сан священника и служил в поселке Кочневском Троицкого уезда Оренбургской губернии, где прослужил до 1915 г. <…> после меня переводят в станицу Коелга».
До революции священник Михаил Чертыковцев был известным миссионером и проповедником в Оренбургской епархии. Когда его перевели на новый приход, ему было уже 35 лет. В казачьей станице Коелга трудами отца Михаила был построен новый каменный храм в честь Архангела Михаила (ныне действующий приход).
«Миссионер Чертыковцев проводил беседы с православными в храмах, а с раскольниками и на квартирах», – сообщал о нем благочинный в своем рапорте к епископу Челябинскому Сильвестру (Ольшевскому). В церковных Клировых ведомостях того периода о нем писали: «Поведения отличного».
В 1913 году он был награжден набедренником, а на следующий год избран депутатом на Епархиальный съезд духовенства от своего благочиния.
Семья отца Михаила в то время состояла из нескольких человек: жены, двух сыновей, двух дочерей и родного отца.
Во время Первой мировой войны отец Михаил активно занимался помощью русским солдатам, находящимся фронте. В 1916 году в Оренбургских епархиальных ведомостях была опубликована заметка: «Священник Михаил Чертыковцев в двадцатых числах мая совершил поездку на фронт с целью раздачи воинам пасхальных подарков, которые были приготовлены епархиальным комитетом Красного Креста». Раздавал батюшка подарки русским воинам непосредственно на позициях. Обладая даром красноречия, как умный проповедник отец Михаил в это сложное время сумел организовать на своем приходе сбор денежных средств в помощь солдатским вдовам, раненным воинам, а также другую различную помощь для своих прихожан.
В годы Гражданской войны в 1918–1920 годах его приход оказался в прифронтовой зоне, где воевал войсковой атаман генерал Дутов. С приходом Красной армии священник вынужден был скрываться на пасеке в лесу. После отец Михаил стал служить на других приходах Оренбургской епархии: в Палкино и Колотовкинском поселке. В 1922 году он был осужден как ярый «тихоновец» за контрреволюционную агитацию и в качестве наказания был выслан из региона.
После этого отец Михаил переехал на жительство в г. Челябинск. Служил в Христо-Рождественском соборе, хотя официально на протяжении одного года числился безработным. Здесь его вновь арестовали за участие в нелегальном собрании священников (хотя его там не было), но где якобы обсуждали вопросы свержения советской власти. По факту же отец Михаил являлся ярым противником обновленчества.
«1923 года, августа 20 дня пом[ощник] уполномоченного секретного отделения Челябинского губотдела ГПУ Голубев, рассмотрев дело № 126 на священников города Челябинска: <…>, всех 8 по обвинению их в устройстве нелегального собрания с контрреволюционной целью, в агитации против существующего строя путем призыва верующих масс на путь старой реакционной Тихоновской церкви, и кроме того, нашел следующее: <…> Чертыковцев Михаил Сергеевич, священнослужитель, 42 л[ет], женат, был под следствием Губчека в 1920 году. Как быв[ший] миссионер [он], конечно, ярый приверженец тихоновщины. Один из ярых смутьян[ов] местного Челябинского духовенства к автокефалии. Точно так же не подчиняется распоряжениям Еп[архиального] Управления. Без разрешения такового совершал богослужение в кафедральном соборе и всячески попирал обновленцев перед лицом верующих. Ставленник Епископа Дионисия. По политическим убеждениям Чертыковцев — ярый монархист. Подозревался Губчека в 1920 году в службе в контрразведке у Колчака».
Не имея достаточно фактов для более сурового наказания, отца Михаила выслали из Челябинска за пределы губернии в «мало населенные иноверческие районы». Таким образом, отец Михаил перебрался к себе на родину в Самарскую губернию, где впоследствии прослужил в Самаре до 1926 года.
В период с 1928 по 1930 год он проживал в городе Вольске, где служил в Троицком соборе, вместе с архимандритом Иоанникием (Поповым), будущим епископом Камышинским. В дальнейшем вольский собор захватили обновленцы, и отец Михаил переехал в Саратов, откуда позже попал в ссылку.
Из показаний отца Михаила по документам за 1937 год:
«Я арестовывался 3 раза, после того отбывал ссылку. 1-й арест был в 1922 году, за то что я был сторонником патриарха Тихона, и одновременно вел контр-революционную деятельность среди верующих, был арестован ЧК. В 1930 г. в Вольске – за контр-революционную агитацию против Советской власти».
В 1931 году его отправили в ссылку в город Котлас Архангельской области, после которой в 1936 году отец Михаил появился на Нижегородской земле – сначала на приходе в селе Мальцево, а затем в Бортсурманах.
В Пильнинском районе на съемных квартирах (части деревенского дома) с ним проживали его верная спутница, жена Пелагея Степановна 57 лет, и внук Носиков Владимир, которому тогда исполнилось только 4 года.
Старшая дочь отца Михаила, Антонина Михайловна, была замужем и проживала в Городце. Ее муж Павел Шишов работал редактором местной газеты. Вторая дочь, Вера Михайловна, находилась в г. Гурьеве, где ее супруг Носиков Александр якобы работал счетоводом в органах НКВД. Сын же Алексей Михайлович проживал в г. Алатыре.
3 сентября 1937 года отец Михаил был арестован сотрудниками районного отделения НКВД как активный участник церковно-фашистской террористической контрреволюционной организации, проводивший организованную контрреволюционную деятельность, «направленную на свержение советской власти, уничтожение колхозного строя и установление капиталистического государства, систематическом проведении фашистской пораженческой и террористической контрреволюционной агитации, распространении провокационных слухов о скорой войне, падении советской власти и распаде колхозов». Это было стандартное и одновременно абсурдное обвинение, как и для сотни других пастырей нашей епархии, осужденных в 1937 году.
Виновным себя отец Михаил в предъявленных ему обвинениях не признавал. Он честно и подробно рассказывал о себе во время допросов. Говорил он и о своем общении с другими священниками района, но при этом не оговаривал их и не лжесвидетельствовал против них. Вместе с ним тогда были арестованы священник из села Деяново Абросимов Сергей Андреевич и священник из с. Болобново Соколов Василий Федотович.
Из протокола допроса отца Михаила от 7 сентября 1937 года:
— Скажите, Чертыковцев Михаил Сергеевич, знали ли вы Феофана [Тулякова] Митрополита, где с ним встречались?
— Я был у Феофана Митрополита в 1936 году, в конце апреля, у него на дому по поводу прошения у него места, я у него просидел с полчаса, он мне сказал, добрых мест нет, так как навряд ли вы проживете в таких местах, которые я вам укажу, а поэтому поезжайте к моему Сергачскому епископу Викарному, просите, у него, наверное, найдется место, после чего мы расстались.
— Скажите, Чертыковцев, вели ли вы переписку с Феофаном Митрополитом?
— Да, я Чертыковцев Михаил Сергеевич, вел переписку с Феофаном Митрополитом по поводу назначения меня из Мальцевского прихода в Бортсурманы, так как Мальцевский приход был невыгоден, он мне в письменной форме разрешил переехать в Бортсурманы, то есть Митрополит Феофан.
Из протокола повторного допроса от 8 сентября 1937 года:
— Какие вы, Чертыковцев М.С., вели разговоры у митрополита Феофана?
— Я вел разговор с митрополитом Феофаном на тему, откуда я прибыл, где я служил раньше, о моей безработице, причины закрытия церкви. Феофан в свою очередь говорил, что в настоящее время добрых мест у него мало, то есть таких, в которых священник мог прожить. После нашего разговора он рекомендовал мне обратиться к своему человеку Сергачскому епископу Викарному, который и устроил меня на место в Мальцевское село священником [речь идет о епископе Фотии (Пурлевском) — прим. авт.].
— В предъявленном вам обвинении признаете ли вы себя виновным?
— В предъявленном обвинении я, Чертыковцев Михаил Сергеевич, виновным себя не признаю. Записано с моих слов верно, записанное мной прочитано, Чертыковцев.
23 октября 1937 года Постановлением заседания Тройки Управления НКВД по Горьковской области священник Михаил Чертыковцев был приговорен к расстрелу, с конфискацией имущества. Расстреляли его вместе с другими пастырями Сергачского района 1 ноября 1937 года.
Судьба же его родственников неизвестна. Из Бортсурман матушка Пелагея с малолетним внуком уехали.
После гибели отца Михаила богослужения в Успенской бортсурманской церкви прекратились. Весной 1938 года на основании решений собраний граждан всего прихода Бортсурманской церкви, а также решения местного сельсовета церковь была закрыта, с целью дальнейшего ее переоборудования под клуб. При этом, согласно документам, тогда предлагалось обустроить в храме не только клуб, но и школу: «Собрание просит Бортсурманский с/совет войти с ходатайством перед вышестоящими организациями утвердить наше решение и церковь переоборудовать под среднюю школу и клуб».
29 июля 1938 года данное решение было утверждено на заседании специальной Комиссии по вопросам культа при Президиуме Горьковского облисполкома. 5 августа того же года постановление областной власти вступило в законную силу. 28 апреля 1938 года некий десятник Фомичев составил план существующей церкви с указанием основных размеров внутри церковных помещений, а также «план-схему» будущего клуба на 300 мест.
После закрытия церкви и ликвидации ее внутреннего убранства, несмотря на разработанный проект приспособления, сельский клуб местные власти оборудовали только в левой ее части (приделе в честь Иоанна Златоуста), а в остальных помещениях много лет располагался колхозный склад.
Источники:
- ЦАНО. Ф-р. 2209, оп. 3, д. 15372 (1937 год).
- ЦАНО. Ф-р. 3074, оп.1, д. 1627 (1938 год).
- Меньшикова М.А. К истории церквей и духовенства Коркино-Еманжелинского благочиния. – Челябинск, 2012. С. 28–30.
- Меньшикова М.А. Оренбургское казачество в Первой мировой войне (на примере станицы Коельской) // Гороховские чтения. Материалы пятой региональной музейной конференции. – Челябинск, 2014. С. 40.
- Каплин П.В. Распространение обновленческого раскола в Челябинской епархии // Документ. Архив. История. Современность: сборник научных трудов. Вып. 9. (УрГУ). – Екатеринбург, 2008. С. 315–337.
- Челябинское православное духовенство в 1917–1937 гг. / Сост. Боже В. С. – Челябинск, 2002. С. 395–396.
